Факторы, влияющие на занятость населения во время кризиса

В октябре только 25% россиян говорило, что среди их близких и друзей есть уволенные, сейчас такой ответ дают 36% респондентов. Таковых же, у кого ни одного знакомого уволенного нет - 44% (сейчас), а три месяца назад было на четверть больше 62%.

Предположим, потеряли работу. Что же дальше? Сумеем ли мы найти работу, причем не какую-то, а равноценную: желательно по квалификации, по профессии и по уровню вознаграждения?

Здесь тоже весьма яркая динамика, она фиксирует то, как менялись представления людей о рынке труда в последние несколько месяцев. Если в октябре 26% опрошенных сообщили, что в случае потери работы они легко смогут найти себе равноценную (можно считать, что рынок труда был в отличном состоянии с точки зрения работников, но отвратительным с позиции работодателей), то сейчас все поменялось: только 10% считают, что легко смогут найти себе равноценную работу в случае ее потери. Зато удвоилась доля тех, кто полагает, что в случае потери места работы, равноценную найти не смогут (в октябре 8%, а сейчас уже 17%). Большинство - «посередине»: 26% полагают, что с небольшими усилиями, но найдут равноценную работу, а 36% полагают, что найдут, с большими усилиями.

Еще одна тенденция: мы все в период экономического роста привыкли констатировать, что в России очень низкая трудовая мобильность (что люди не привыкли переезжать с места на место, не привыкли проходить переквалификацию, не привыкли соглашаться на работу, не отвечающую их представлениям об уровне приемлемой зарплаты), и это было фактом. Но кризис многое меняет, он открывает новые возможности, одна из которых, судя по нашим данным, - это повышение трудовой мобильности. А она, как считают экономисты, является одним из важнейших условий экономического роста и экономической активности вообще.

Вот какие цифры мы видим: выросла доля тех, кто готов заняться индивидуальной трудовой деятельностью и предпринимательством. Если в январе 2007 года, то есть два года назад, не больше 2% россиян выражали намерение искать себя в данной сфере в случае потери работы, то сейчас таковых 14%. Вроде бы немного, но выросла доля потенциальных предпринимателей.

К сожалению, это не лидирующий ответ. Гораздо больше выросла доля тех, кто хочет остаться наемным рабочим, но при этом готов закрыть глаза на нарушения трудового законодательства. Чаще всего готовы смириться с работой без официального оформления: если в январе 2007 года только 14% были готовы на это, то сейчас - вдвое больше, 27%. Эти люди готовы отказаться от официального трудового оформления, а значит, и от гарантированной пенсии в нужном объеме, хотя при этом они сохранят работу и заработок как таковой.

Следующий вариант того, на что готовы люди, - это переход от постоянной работы к непостоянным случайным заработкам: 7% в январе 2007 года были к этому готовы, сейчас таковых втрое больше - 20%. Пройти переобучение по новой специальности были готовы 21% опрошенных, а сейчас несколько больше - 24%. Пойти на работу с более низкой квалификацией и не по специальности были готовы 10%, а сейчас 16%. Пойти на работу с более низкой зарплатой были готовы 7, а сейчас 18%.

И, наконец, переезд: очевидно, что переезды в России затруднены, прежде всего, из-за неразвитости рынка жилья и арендного рынка жилья, поэтому всегда трудно у нас сменить место проживания. Но даже при этих условиях на треть выросла готовность россиян сменить место жительства ради новой работы: 8% в 2007 году, и 12% - сейчас.

Кого стало меньше? Тех, кто не готов пойти ни на какие жертвы, ни на какие изменения ради работы: таковых было 17% в январе 2007 года, в марте 2008 года (меньше года назад, но совершенно в другой экономической реальности) таковых было 21%, а сейчас всего 10%. Вот яркий пример того, как кризис меняет представления людей о возможном и допустимом для них.

Но что-то он и не меняет. Например, вот что показывает рейтинг удовлетворенности профессиями, который ВЦИОМ строил дважды - летом и зимой 2008 года. В обоих случаях интервьюеры опросили по четыре тысячи работающих россиян, и задавали всего один вопрос: удовлетворены ли они той профессией, по которой они сейчас работают. Очевидно, что эти два опроса проходили в два совершенно разные экономические периоды страны: в докризисный период роста и на спаде, в ситуации резких изменений на рынке труда. Поэтому резонно было ожидать, что удовлетворенность работой резко снизится. Этого не произошло.